Одна небольшая история
«Знаете, мистер Холмс, я даже не представлял себе, что такие вещи возможны! - сказал доктор Мортимер, с изумлением глядя на моего друга. - Догадаться; что слова вырезаны из газетного текста, это еще туда-сюда. Но безошибочно назвать газету, и мало того - указать статью, из которой они взяты, это превосходит всякое воображение! Как вы догадались?
- Я полагаю, доктор, что вы можете отличить череп негра от черепа эскимоса?
- Разумеется, могу.
- Каким образом?
- Но ведь это мой конек! Разница между тем и другим совершенно очевидна. Надбровные дуги, лицевой угол, строение челюсти...
- А у меня тоже есть свой конек. На мой взгляд, разница между боргесом на шпонах, которым набираются передовицы «Таймса», и слепым шрифтом дешевеньких вечерних листков не менее очевидна, чем разница между вашими неграми и эскимосами. Знание шрифтов - одно из самых элементарных требовании к сыщику, хотя должен признаться, что во дни своей юности я однажды спутал «Лидского Меркурия» с «Утренними известиями». Но передовицу «Таймса» ни с чем не спутаешь, и эти слова могли быть вырезаны только оттуда. А поскольку письмо было отправлено вчера, все говорило за то, что нам следовало прежде всего заглянуть во вчерашний номер»
Артур Конан Дойл, «Собака Баскервилей»
Я хочу рассказать одну небольшую историю, связанную со шрифтом.
В то время я учился в художественном институте, а до этого окончил художественное училище, то есть учился уже лет восемь, в общей сложности, и мне не терпелось сделать какую-то работу, что-то настоящее, не курсовой проект, а реальный.
В Ташкенте издавался журнал «Ёшлик» - «молодость». Как в большинстве союзных республик, он был аналогом «центральных» изданий, в данном случае очень похож на журнал «Юность». Тот же формат, та же бумага, рубрики и прочее.
Так вот, для этого журнала я делал сначала небольшие иллюстрации, выклеивал из фотокасс заголовки, потом мне поручали оформление разворотов, и, настал момент, предложили сделать новый макет. Надо сказать, что в то время в типографиях был довольно ограниченный выбор шрифтов, но даже и из того что было, издательства часто использовали только один-два. «Ёшлик» весь набирался «Литературной», которая была практически в каждой книге и множестве журналов (возможно, в том числе и из-за буквального восприятия названия).
Когда я предложил поменять гарнитуру журнала на чуть менее заезженную и более современную «Школьную» (все же это молодежный, хотя и литературный, журнал), в редакции удивились - зачем? Чем они отличаются? И так хорошо… Я пытался убедить, говорил, что шрифт создает образ,
характер, в запале сказал, что по обрывку газеты, только
по нескольким буквам текста, могу отгадать ее название. «Сейчас проверим!» - после моих слов работа в редакции остановилась, все бегали, искали газеты, рвали на куски. Я понял, что крепко влип, и если правильно не отвечу, веры мне больше не будет. По счастью, мне удалось сделать только одну ошибку – тогда газет было мало, многие из них использовали собственный, уникальный шрифт, да и обрывки заголовков помогли. После этого фокуса сотрудники редакции смотрели на меня как на волшебника и никогда больше сомнений не высказывали.
